Я обязательно вернусь

Ольга остановилась в дверях комнаты. Она ожидала почувствовать неприятный застоявшийся запах, неизменно сопутствующий домам, где лежат престарелые больные. Но она ничего подобного не почувствовала.

- Проходите. Мама скажет, если ей что-нибудь понадобиться. Еда в контейнерах в холодильнике. Я составила список, какие лекарства, в какое время принимать. Он лежит на тумбочке у кровати. Мама раньше много читала. Но сейчас видит плохо. Можете почитать ей любую книгу, какая эвам понравится. Она любит слушать, правда быстро засыпает. Я вернусь к пяти часам. – Женщина улыбнулась Ольге и вышла из комнаты.

Вскоре хлопнула входная дверь. Ольга подошла к кровати, на которой лежала пожилая женщина. У неё был такое маленькое личико, что она казалась состарившимся ребёнком.

- Здравствуйте. Меня зовут Ольга. Я студентка. Я буду с вами, пока с работы не вернётся Вера Сергеевна. Вы что-нибудь хотите?

Полуприкрытые глаза остались неподвижными. Непонятно, спит она или не хочет разговаривать. Ольга наклонилась, стараясь понять, дышит она или нет. Грудная клетка еле заметно приподнималась и опускалась. Ольга выпрямилась и вздрогнула. Женщина глядела прямо на неё.

- Извините, Анна Николаевна, вы так тихо дышите, я подумала… - Ольга окончательно смутилась. – Может вам почитать? Вера Сергеевна сказала, что вы много читали раньше. - Она подошла к книжному шкафу, где на полках стояли старые тома русских и зарубежных классиков.

Ольга хотела взять Стендаля «Красное и чёрное», но сверху лежал тяжёлый старый фотоальбом. Из любопытства она взяла его и открыла. Со старой чёрно- белой фотографии на неё смотрела красивая молодая женщина с кудрявыми тёмными волосами, заколотыми на висках невидимыми заколками. По бокам от неё стояли мужчина и парень. Все трое счастливо улыбались.

- Это мама. Ей здесь тридцать восемь, – прошелестела женщина. – Рядом с ней её муж и сын, мой брат Саша.

Ольга посмотрела на Анну, пытаясь осознать сказанное.

- Снимок сделан пред самой войной. Саша в семнадцать убежал на фронт. Паспорт ведь не спрашивали тогда, не до того было, верили на слово. Выглядел он старше своих лет. Я его никогда не видела.

Ольга с альбомом села на стул рядом с кроватью.

- Вы наизусть знаете, какие снимки, на какой странице? – Удивилась она.

- Я часто их смотрела, когда могла различать лица. Здесь память о моей жизни.

Ольга переворачивала толстые серые страницы. На неё с черно-белых снимков смотрели красивые лица, то строгие, то улыбающиеся.

- Я сама не знаю многих, не помню. – Прокомментировала Анна. – А маленькая толстая девочка на стуле – это я.

В голосе Анны послышалась улыбка.

Между страницами лежал вырезанный из газеты, пожелтевшей и истончённый от времени, портрет лысого мужчины в военной форме.

- А это кто? - Ольга посмотрела на Анну.

- Это мой отец.

Ольга на первой странице видела рядом с матерью Анны совсем другого мужчину: высокого, сутулящегося, довольно худого. А этот в военной форме старого образца лысый и упитанный. Но она из деликатности промолчала.

- Вы хотите спросить, почему нет общих снимков мамы, меня и отца? Их нет. – Анна вздохнула легко, словно бабочка махнула крылом.

- Я хотела отдать вырезку из газеты в фотоателье и сделать нормальный снимок. Да боялась, что потеряют, разорвут. Это всё, что осталось на память об отце. Я о нём знаю по рассказам мамы. Но мне кажется, что я его помню именно таким. О нём писали в газетах. Сначала рассказывали о его заслугах пред Родиной, а потом объявили её изменником и расстреляли в пятьдесят втором году.

- Он был военным?

- Во время войны все были военными. – Анна беспокойно провела худой рукой по одеялу. Тонкие веки её подрагивали.

- Вы не волнуйтесь. Может, воды?

Анна слегка мотнула головой. Серые с сединой волосы венчиком лежали вокруг головы на подушке и даже не дрогнули.

- Расскажите. Я про войну только читала и фильмы смотрела.

- Я родилась сразу после войны, в начале сорок седьмого года. Так что мало что про неё знаю. Для многих война продолжалась и дальше, как для моего отца. Они встретились с мамой в мае сорок пятого…

***

Галина шла по майской улице, залитой солнцем. Ветерок трепал кудрявые волосы, облеплял ноги подоги подолом лёгкого платья. Люди ходили в серой и тёмной одежде, или в форме. Но женщины уже доставали довоенные цветастые платья, у кого остались. Казалось, даже улицы впервые после войны нарядились в праздничные зелёные одежды.

Она не надеялась, что муж или сын вернутся. Если бы были живы, давно бы подали весточку. Случались, конечно, и ошибки. К одной женщине недавно вернулся муж живой и здоровый, а полгода назад она получила на него похоронку.

Галина задумалась, глядя на противоположный берег Волги, покрытый зелёной молодой травой как бархатом. И налетела на военного.

- Извините, не заметила вас. – Улыбнулась Галина.

- Что вы. Это я виноват. Встал столбом посреди улицы, - ответил военный.

Дальше по набережной они шли рядом и делились своими переживаниями, надеждами, просто разговаривали.

- Муж погиб в сорок втором, а сын Саша - в первые месяцы войны. Он писал, что Красная Армия скоро разобьёт фашистов, и он вернётся домой. Война закончится до зимы, поэтому им не выдали зимнее обмундирование. Это было последнее его письмо. – Галина вздохнула и замолчала.

- Да. Мы действительно надеялись. У меня пропали жена и дочка. Давно не получал от них писем. Наш дом разбомбили. Вроде они успели эвакуироваться. Я ищу их. У меня есть хоть какая-то надежда. А у вас её нет. – Николай заглянул в лицо Галине.

- Вы обязательно их найдёте! – Уверенно сказала она.

- Благодарю за поддержку. Да, хотелось бы скорее их найти, чтобы убедиться, что сними всё в порядке.

Николай искоса поглядывал на Галину. А она прислушивалась к скрипу портупеи и сапог, чувствуя себя помолодевшей и счастливой. Но ведь Победа! Весна! И впереди счастливое будущее!

Он проводил её до дома. Ни о каких свиданиях, встречах они не договаривались. Но видно судьбой уготовано было им встретиться снова. И больше они не расставались.

Ей было сорок три. Молодость прошла давно. Но тяжёлая изматывающая война закончилась, жизнь возрождалась. Она устала быть одна. Кто мог осудить её за желание быть счастливой?

Галина впервые пригласила его к себе. Когда жарила картошку на общей кухне, вошла соседка с папиросой в зубах.

- Галочка, уж не муж ли вернулся? Вы вроде говорили, что он погиб на войне. - Язвительности в её словах было больше, чем радости или зависти.

Все соседи в коммунальной квартире за время войны поменялись.

- Да, муж, вернулся. - Соврала Галина.

- Повезло, - тихо сказала соседка в спину Галине, уносящей в комнату сковородку с картошкой.

Так все и думали, что к ней вернулся муж. Кто-то завидовал, а кому-то не было до этого никакого дела. Галина расцвела. Она полюбила серьёзного Николая со всей силой нерастраченной, скопившейся за годы войны, любовью. И в начале сорок седьмого родила маленькую слабенькую девочку.

Какое счастье, что у неё теперь есть Николай, надёжное мужское плечо. А теперь и маленькая дочка, которая скрасит её одиночество и старость. Что ещё надо? У многих и этой малости нет. Пережив потерю мужа и сына на войне, она заслужила женское счастье. Думать, что рано или поздно Николай найдёт свою семью, не хотелось.

Ане не было ещё двух лет, когда Николай пришёл домой, еле скрывая радость. Наконец-то он получил долгожданное письмо от жены. Они живы и живут в Сибири. Очень его ждут.

- Нужно ехать. Я уже договорился, меня отпустили на две недели. Ты не бойся. Я всё им расскажу про тебя, про Анечку. Но я должен их увидеть. И обязательно вернусь, – радостно говорил Николай, держа на руках дочку, которая обхватила его шею ручонками и прижималась щёчкой к его щеке.

Сердце Галины сдавило тоской. «Вот оно. Нашёл семью. Уезжает. К ним. Анечка так похожа на Николая. Да как же это? А я? Вернётся ли? Вот и закончилось моё короткое счастье». Она всхлипнула.

- Конечно, поезжай. Мы будем тебя ждать. – Галина уткнулась в его свободное плечо и расплакалась.

Следом заревела и Анечка, словно тоже поняла, что папа скоро оставит их…

***

- А что было дальше? Он вернулся? – Во время рассказа Ольга так ярко себе всё представила всё: пережитую потерю сына и мужа, ожидание, встречу с Николаем, новую грядущую разлуку, что на глазах её выступили слёзы.

- Мама поняла, что он остался с семьёй, когда через две недели не вернулся. Старалась не думать о нём, не ждать. Но он приехал через месяц, чтобы проститься с нами навсегда. Мог написать письмо. Так было бы легче обоим. Но он решил сказать всё лично. Отец честно рассказал жене про нас с мамой. Но они всё-таки его настоящая семья. Тем более, ему предложили возглавить завод, уже оформили перевод. Вот так мы с мамой остались вдвоём.

Отец поначалу присылал деньги, помогал. Не писал, чтобы не давать напрасную надежду маме, не травить душу ни себе, ни ей. Потом деньги престали приходить. Только много позднее мама узнала, что отца обвинили в теракте на заводе, измене Родине и расстреляли. Потом, конечно, реабилитировали, как всех невинно казнённых. Время было такое. Судили и расстреливали, по ложным доносам, не разбираясь.

Когда мне было лет одиннадцать, я пришла из школы и застала у нас двух женщин. Та, что постарше, была похожа на королеву. Я таких раньше никогда не видела. А молодая была очень красивая. Мама тут же отправила меня во двор.

Я видела, как они уходили. Эти женщины. Обе высокие, нарядно одетые, пахнущие духами. Я побежала домой и застала маму плачущей. Она рассказала, что это приезжали папина жена и дочка. Привезли весть о его расстреле. Оставили газету со статьёй о нём. Мама вырезала снимок, а газету выбросила. Она ни на секунду не поверила в его предательство. – Анна устало закрыла глаза, дыхание её стало частым и прерывистым.

- Вам плохо? Сейчас, я дам вам лекарство. – Заволновалась Ольга.

- Да. Устала. Снова увидела маму, как она тогда рыдала за столом, уронив голову на руки. И я вместе с ней. Рассказывала тебе, а сама словно присутствовала там. Иди, я отдохну.

Ольга вышла на кухню. Она смотрела на город за окном, утопающий в зелени и лучах солнца. Она представила, каково это узнать, что отец расстрелян за измену родине, потом реабилитирован. Потом похоронить и маму, которая умерла, когда Анна училась в выпускном классе. После войны таких судеб было у половины страны.

Она, знакомая с войной только по фильмам, увидела её по-другому, через судьбу Анны и её матери. Словно прикоснулась к далёкому прошлому, в котором уживались и радость победы, и расстрелы по ложным обвинениям в предательстве и измене Родине, и строительство новых городов, и достижения на трудовом фронте, и железный занавес… Всё это стало ей более понятно.

В двери послышался лязг замка. Ольга вытерла глаза и пошла навстречу Вере Сергеевне. Она извинилась, что увлеклась рассказом Анны и обо всём забыла. Только таблетки дала. От еды та отказалась.

- Ничего. Она живёт этими воспоминаниями.

– А ваш отец, её муж. Он тоже умер?

- Да. Три года назад, от рака. Проснётся, я покормлю её. Вы идите, Оля. Я жду вас послезавтра. Не устали?

- Ну что вы! Ваша мама такая хорошая рассказчица. Я словно фильм про неё посмотрела.

Ольга шла домой и думала об Анне. Она разговаривала с человеком из другой эпохи, столько видевшим всего, о чём сегодня предпочитают вспоминать только в День Победы, или вообще не вспоминать. Свидетелей того времени становится всё меньше. Ольгина бабушка умерла, уже ни о чём не спросишь. А мама выросла в спокойное советское время.

Она поймала себя на мысли, что такие как Анна, казались ей уже рождёнными стариками. А они были детьми, молодыми, любили и надеялись на счастливую послевоенную жизнь. Не успела наступить эта счастливая жизнь, как снова началась война. И кому-то удобно убить память о тех, кто завоевал её для нас.

Ольга решила, что рассказ Анны нужно обязательно сохранить, записать. И ещё о многом расспросить её. Чтобы осталось свидетельство о людях, переживших такое страшное время, о последствиях той страшной и жестокой войны. «Мы начали забывать о ней, успокоились, поэтому она снова пришла».

«Либо человечество покончит с войной, либо война покончит с человечеством».

Джон Кеннеди

По матеиралам-

Живые страницы