Жизнь — это бумеранг! Рассказ о нелюбви матери к дочери и любви к сыну

Аглая Федоровна была женщиной несколько необычной. Внешность у нее весьма приглядная, ухоженная, всегда с красивой прической. Только вот с характером не повезло…мягко говоря.

Голос у нее громкий, церемониться она не любила, зато частенько перемывала кости окружающим. Причем, не стесняясь делать это в их присутствии. И как при этом чувствовали себя люди, ее мало волновало. Да и свой сор из избы частенько выносила:

Я души не чаю в своем сыночке! А вот дочь скорее ненавижу…

Это пошло изначально, как только родились дети. Мальчонка у меня такой хорошенький, на ангелочка похож, целовать и целовать его. Зато дочь — противно глянуть. Чурбан неотесанный одним словом…

Доля истины в словах Аглаи Федоровны была — дочка удалась некрасивая, с узенькими глазками, широкими скулами, смуглая, с грубым голосом. Скорее всего, проявлялись гены дедушки-корейца. И поведение у нее соответственное — упрямство и резкость. Зато душа у нее добрая и человек она открытый.

Сын полностью похож на мать. Поэтому она к нему так и относилась. Все называли его маменькиным сыночком. Если дети шкодили, то мальчик сразу же бежал к мамке, бросался в ноги и просил прощения. Ее сердце сразу же таяло, а Катя стояла в углу, насупившись и поджав губы. Никогда не извинится”

Детки подросли

Катя окончила педагогический университет. Ее распределили на север, в отдаленное село. Там она познакомилась с Павлом — веселым голубоглазым блондином. Родила сыну — Костю. Он был копией отца.

Брат ее — Руслан окончил техникум. Только работать не желал. Как раз девяностые настали. Начался криминал. Он разжился деньгами, вложил их в дело, обзавелся джипом и квартирой. Женщин менял как перчатки. Но они долго не могли выдержать его вздорного нрава. После одной из жен остался сын — Даня. Аглая Федоровна при виде успехов сына ходила напыщенная, словно индюк. Даже с подругами общаться перестала — не чета они им! Стала закупаться в дорогих магазинах, стыдила бедняков. Кичилась богатством.

Через некоторое время дочка приняла решение приехать в отчий дом. Совхозы тогда повсеместно разорялись и закрывались. Школу их сельскую закрыли и они с мужем остались без работы.

Как ни крути, а в доме жилплощадь и Катина имеется согласно завещанию отца. Матери не сильно хотелось принимать дочку с семьей, но поделать она ничего не могла.

Чур в холодильник наш не лазить! Питаетесь отдельно. Понаедут тут нищеброды всякие…не накормишь всех страждущих…Еще и муж — лентяюга…

Катя устроилась на работу в школу, а мужа ее брат к себе взял водителем. Только платил ему копейки…

Нечего им переплачивать! Пусть и за это будут благодарны.

Потихоньку Катя с мужем превратились в прислугу. Зять старался не попадаться на глаза теще, чаще ходил по саду, облагородил участок, засадил огород, починил забор.

Катя по приходу с работы убирала за всеми, мыла посуду. Жили они бедненько. Косте запретили брать еду бабушки. Он питался постными щами. А бабушка демонстративно ела перед внуком дорогую колбасу. Шпыняла его на людях, за что ее неоднократно осуждали подруги.

Настала старость

Шло время. Бизнес Руслана заглох, понаехала братва с разборками. Пришлось продать все, что у него было. Взял кредиты, после этого сошелся с богатенькой дамочкой и переехал к ней. Ему катастрофически не хватало денег. И он решил брать их у матери. Не на работу же идти!

На то время Аглая Федровна уже сдала…Болела, а сын даже пенсию отнимал. Никаких лекарств не покупал — черный хлеб приносил, крупу и масло. Все остальное оставлял себе. За коммуналку заставили платить Катю. А у нее жизнь наладилась — подняли оклад, муж пошел работать в автопарк, а сын после университета нашел высокооплачиваемую работу. Семья жила хорошо. Мать только соседям жаловалась:

Едят мясо с мясом…Куда оно в них только лезет…Ух! Силу нету смотреть на них! — сама же питалась хлебом да кефиром.

Катя нисколько не жалела мать. Чувства дочери уже давно охладели и сгорели. Когда видела, что мать голодает, могла дать ей картошки. Словно нищенке.

Аглая Федоровна постарела, стала плохо видеть, узнавать родных. Ни любимому внуку, ни сыну она была не нужна. Дочка лишь иногда проявляла к ней заботу. По инерции.

Только зять, которого она всю жизнь недолюбливала, жалел ее и иногда подкармливал, пока никто не видит.

Сядет к ней за стол, глянет как она черствый хлеб в кефир макает и говорит:

Что же вы всухомятку давитесь? У вас и зубов-то уже нету. — отрезал он ей кусок мягкой Докторской колбаски, сыра и протягивал старушке.

Берите, ешьте…

Бабуля жадно бросалась на еду, щурилась и пыталась понять, кто это ей сует угощение:

Скорее всего сынок, Русланчик…

По материалам-http://superhear.info/